О чем на самом деле фильм «Айта» и почему его заблокировал Роскомнадзор
Национализм в России — интересная штука. Если речь идет о русском национализме, то официально его как бы не существует: все же русские, верно? И татары, и чуваши, и украинцы, и якуты, и сами русские — русские. Вот и единство народов России. Этот интеграционный национализм подается как противоположность «плохому национализму», в котором у всех есть собственные национальные идентичности. Пока этот «хороший национализм» распространяется в крупных городах с большинством русского населения, он почти не встречает сопротивления. Как только соотношения меняются, жди беды.
В фильме простая завязка: Айта, дочь охотничьего инспектора Айаала, совершает попытку самоубийства. Вся деревня поражена произошедшим и быстро переходит к поискам виновных. Все указывает на Афанасия, русского полицейского, который приехал в поселок пару лет назад и все еще не стал «своим». Айаал и другие местные не доверяют власти и решаются на самосуд. Главный герой Николай, следователь местного отдела, оказывается между молотом народного гнева и наковальней закона — согласно которому Афанасий еще не виновен.
Афанасий — не герой советского плаката. Он вовсе не образцовый работник из большого города, приехавший поднимать деревню. Он приехал на заработки, не хочет утруждаться с изучением якутского языка и воспринимает службу «легко» — за что ему иногда выписывают дисциплинарные взыскания. Главное пусть не уволят, платят ведь неплохо. Афанасий больше похож на отзеркаленный образ «гастарбайтера» с федеральных каналов, который пестуется там везде — от низкопробных сериалов и юмористических шоу до новостных передач.
Но отражение это и правда зеркальное. «Гастарбайтер» — угнетенный. Афанасий же продолжает жить жизнью титульной нации: он недоволен, когда в полицейском участке говорят не на русском языке, прямо говорит, что якуты для него — на одно лицо. Но как представитель интеграционного национализма, он не понимает, что же не так: «Вы что как неродные?» говорит Афанасий, когда он оказывается под подозрением в изнасиловании Айты.
Все это — розжиг для пока еще не разгоревшегося костра нетерпимости. Тема якутского национализма актуальна даже в столице Республики Саха — в Якутске, в котором русских около 30% населения и живет много якутов, для которых русский является родным. Что уж говорить об отдаленном населенном пункте? В фильме на всю деревню всего два русских персонажа: один Афанасий и другой — сотрудник ДПС. И если дорожный патрульный имеет характерный якутский акцент русского языка и его, судя по всему, принимают за своего, то Афанасия…
Фильм критикует бытовой национализм — неосознанный, тот, что говорит не о «нуучча» (русских) или «чурках», а о «приезжих» и «чужаках». Фильм также поднимает на знамя борьбу с «фейк ньюс», критикует безоговорочное доверие слухам из неофициальных инстанций: «Мы вступили в век быстрой информации. Но не успеваем ее обрабатывать с нужной скоростью…» — говорит нам, зрителям, один из персонажей. Фильм критикует и само явление самосуда: хоть следователь Николай и срывается на Афанасии пару раз, но в конце концов он выбирает закон. Казалось бы, что может быть удобнее для власти?
Жителям и жительницам Якутии такой сюжет знаком: человек другой национальности, обвинение в изнасиловании, быстрое распространение информации через соцсети, угроза самостоятельных расправ и власть перед выбором между кооптацией и подавлением незаконного протеста. В марте 2019 года в Якутске прошли антимигрантские волнения — поводом стало похищение и изнасилование якутянки. Информация быстро разлетелась через WhatsApp. Люди массово выходили на площади, а некоторые молодчики прошлись по торговым точкам с угрозами и где-то даже драками. На следующий день после начала протестов глава республики Айсен Николаев совместно с тогдашней главой города Сардааной Авксентьевой провели организованный митинг на местном стадионе. Власти выбрали кооптацию — и стреляли националистической риторикой.
Почти все заведения, которыми владели кыргызы, таджики, армяне и другие «нетитульные» национальности, закрылись на несколько дней: кафе, магазины, шаурма. Несколько дней автобусы почти не ходили — многие водители опасались за свою жизнь. В аэропорту была длинная очередь из тех, кто решил переждать волнения в более безопасном месте.
И что же сказали власти? Какие слова они подобрали? Приводится цитата из обращения главы Республики Саха (Якутия) Айсена Николаева к протестующим на стадионе «Триумф»:
«Мы, якуты, гостеприимные, мы всегда гостей привечаем. А если кто-то не будет с нами считаться, тот будет против нас, станет нашим врагом. Такого рода инцидента не должно быть. Мы на своей земле. […]
Во-вторых, мы, местные жители, иногда сами ошибаемся. Покупаем у них дешевые фрукты. Ездим на их такси. Почему не спрашиваем, есть ли у них регистрация, платят ли они налоги? Трудоустраиваем их, потому что им можно меньше платить. Мы должны сплотиться: городская, республиканская власти, местное население. Только тогда мы на своей земле будем хозяевами. Только тогда нас будут уважать. По-моему, это решаемый вопрос.
Мы, якуты, освоили эту огромную землю, бок о бок жили с русским народом. И дальше будем так жить. Но нами извне другие народы не должны командовать».
Так за что же Роскомнадзор действительно запретил фильм «Айта»? За «противоречие принципам единства народов России»? Или за наглядное отображение того, как легко может быть отзеркален русский национализм, выражающийся в этих принципах?