В недавнем новогоднем обращении президент Финляндии Саули Ниинистё шокировал многих, заговорив о все еще мучительных ранах Гражданской войны 1918 года. Сто лет назад в башне Хельсинкского дома рабочих 26 января загорелся красный фонарь, что стало сигналом начала жестоких военных действий между финскими красными и белыми.
Ниинистё напомнил финнам, только что отметившим столетие независимости от России, что “в первые дни независимости мы не были “едины”, но были очень разобщены. Это нельзя просто отмести. Мы должны иметь мужество быть честными по отношению к истории, потому что только честность создает основу для доверия”.
До недавнего времени частью “отметенной” истории гражданской войны были рассказы о женщинах из Красной гвардии, жестоких изнасилованиях и массовых казнях, последовавших за их захватом и интернированием в концлагеря.
Летом 2016 года я была приглашенным ученым Хельсинкского университета и коллега согласилась показать мне ее родной город Тампере, или “Красный Тампере”, как его часто называют. Это место самой разрушительной городской войны когда-либо происходившей в скандинавских странах — битва за Тампере была самым кровавым сражением гражданской войны. В городском музее я наткнулась на фотографию старой мэрии, последней крепости красных. Надпись на табличке под фотографией сообщала, что мэрию защищала женская рота Красной гвардии.
От моего английского гида на выставке я узнала, что “хотя женщины работали в основном медсестрами и в снабжении, весной 1918 года были созданы две вооруженные роты, состоявшие из трехсот женщин. Самыми молодыми красногвардейками были пятнадцатилетние девочки”.
Финляндия имеет долгую историю участия женщин в левом движении. В 1906 году социалистки боролись за то, чтобы Финляндия стала первой страной с всеобщим избирательным правом, позволяющим женщинам голосовать и выдвигаться кандидатом на выборные должности. 12 лет спустя фабричные работницы на промышленном юге Финляндии, а также горничные и другая прислуга заявили о готовности вступить во все военизированные женских подразделения в знак солидарности с красными. Вначале они исполняли традиционные роли поддержки, но позже несли караульную службу и в конечном итоге сражались на фронте.
Что побудило этих женщин взять в руки оружие? По сей день это остается предметом горячих споров среди многих финнов, чьи дедушки и бабушки и прадеды участвовали в гражданской войне. По словам историка Тауно Саарелы, Финляндия пережила период “вынужденного молчания” после окончания военных действий в 1918 году. Ультранационалистические белые, правившие страной в 1920-х и 1930-х , демонизировали красных, изображая их как варваров и марионеток русского большевизма. В официальном дискурсе белые сражались в “войне за свободу”, чтобы сохранить независимость Финляндии, хотя Ленин официально признал эту независимость в конце 1917 года.
Первое описание гражданской войны с точки зрения красных, появилось в 1960 году в виде романа: “Восстание” Вейне Линны, вторая часть трилогии “Под северной звездой”. Книга Линны открыла новую эру финской историографии, но только в конце двадцатого века ученые, наконец, обратили внимание на роль женщин, сражавшихся в рядах Красной гвардии. За пределами Финляндии только несколько феминисток и активисток что-то знали об этом удивительном моменте европейской истории.
Многие финские женщины, вступившие в Красную гвардию, были современными городскими жительницами, считавшими, что только социализм приведет к их полной экономической и политической эмансипации. Большинство из них были молоды, идеалистичны и разочарованы продолжающейся эксплуатацией. Пятнадцать лет — совсем юный возраст по современным представлениям, но детский труд был обычным явлением. В качестве наемных работниц они подвергались постоянным сексуальным домогательствам со стороны своих работодателей, а правовая защита от домогательств была незначительна.
Эти женщины и девочки, коротко стригли волосы и носили мужские брюки, бросая вызов традиционным представлениям о буржуазной женственности. На фотографиях запечатлены уверенные, неулыбчивые лица тех, кто хочет сражаться за лучший мир. На одном из моих любимых снимков изображены две участницы Женской гвардии Турку, двадцатилетняя Хелена Аалто и 28-летняя Элли Вуокко. Они стоят одетые в свободную мужскую форму, их коротко остриженные волосы скрыты под кепками. Хелена положила левую руку на правое плечо Элли, обе держат длинные винтовки. Они выглядят спокойными и решительными.
Обвиненные в том, что они проститутки и “волчицы”, такие женщины, как Хелена и Элли столкнулись с финским обществом, не желающим принимать вызов традиционным гендерным ролям. Финское общество боялось их непримиримой независимости. Даже относящиеся с симпатией товарищи сомневались в их политической стойкости и ценности военного вклада. Как и во многих левых движениях на протяжении всей истории, революционеры легко принимали женщин-товарищей в качестве поварих и медсестер, но начинали юлить, когда женщины просили о полном равенстве на поле боя.
Хотя белые уничтожили десятки тысяч красных после войны, с Женской гвардией они были особенно беспощадны. Прежде чем убить, белые солдаты их насиловали и пытали. Тела женщин были обнажены или скручены в непристойные позы. Хелена и Элли были среди тех, кто погиб в мае 1918 года.
Исследование, проведенное молодым историком Марио Люкконен в 2016 году обнаружило доказательства того, что белые расстреляли гораздо больше женщин и детей в печально известном концентрационном лагере Хеннала, чем считалось ранее.
До недавнего времени финнам рассказывали, что женщин и детей, захваченных белыми в последние месяцы гражданской войны, отправляли домой до массового интернирования красных в Хеннале. Закопавшись в архивы и читая воспоминания выживших в Хеннале, Люкконен пришла к выводу, что более ста женщин были казнены, прежде чем их зарегистрировали в лагере. Точно так же тела убитых детей, в том числе младенцев, увезли и похоронили за пределами лагеря, чтобы скрыть, что они когда-либо были интернированы.
Общее число женщин, служивших в Красной гвардии, пока неизвестно, хотя большинство историков считают, что около 2000 были активными комбатантами от общей численности от 90 000 до 100 000 человек. Тысячи других финок поддерживали красногвардейцев, выполняя небоевые задачи, многие из них — жены, матери, сестры и дочери мужчин на фронте.
В стране, где обычные люди по-прежнему испытывают дискомфорт в связи с гражданской войной, трудно измерить наследие этих павших красногвардеек в отношении развития прав женщин. Но нет никаких сомнений в том, что финские женщины, особенно левых взглядов подтолкнули социальные перемены, происходившие беспрецедентными темпами по сравнению с другими западными демократиями.
Во время холодной войны финская компартия (СКП) пользовалась парламентскими успехами в рамках коалиции с Демократической лигой народа Финляндии (СКДЛ), а самым выдающимся политиком с 1944 по 1971 год была Герта Куусинен — генеральный секретарь СКДЛ с 1952 по 1958 год и заместитель председателя с 1958 по 1970 год. Она была членом центрального комитета Коммунистической партии в течение трех десятилетий с 1944 года, пока не ушла из политики в 1974 году. Куусинен позже была вице-президентом Международной демократической федерации женщин, международной левой организации, выступающей за права женщин во всем мире.
Сегодня Финляндия является одной из самых равноправных в гендерном аспекте стран, причем женщины занимают все высшие должности в правительстве. В 1990 году Элизабет Рен из Финляндии стала первой в мире женщиной-министром обороны. Десять лет спустя финны избрали своего первого президента-женщину Тарью Халонен. В 2003 году Аннели Яаттенмайки стала первой женщиной-премьером. К 2015 году женщины занимали 41,5% мест в парламенте Финляндии.
Финская революция оказалась короткой, подавленной в результате жестокого контрнаступления при поддержке германских частей. Но наследие левых в этой стране живо, и жертвы бесчисленных женщин, таких как Хелена и Элли, возможно, не совсем напрасны.
Перевел Дмитрий Райдер
Оригинал: Jacobin
Спасибо Кристен за очень интересную и актуальную публикацию! В этом году Финляндия отмечает скорбную дату – столетие братоубийственной гражданской войны. Они длилась всего 109 дней, однако потери убитыми были такими же, как и за три года «войны-продолжения» (так называют в Финляндии военное противостояние с СССР в 1941-1944 годах). Отношение к этой войне вот уже сто лет разобщает финнов, и это отмечает отнюдь не только нынешний президент Саули Ниинистё. Публикации в финской прессе, посвящённые незажившим шрамам гражданского противостояния, появляются чуть ли не ежедневно. Например, 14 января на сайте финской государственной телерадиокомпании (Yle) появились результаты свежайшего опроса, свидетельствующие, что память о войне по-прежнему разделяет финнов (статья так и называется – «Война 1918 года всё ещё разделяет народ»).
Из всех опрошенных, говорится в статье, 33% считают, что правда была на стороне белых, 16% — что права была противоположная сторона, а 31% согласны с мнением, что правы были обе стороны. Меня более всего поразило, что молодое поколение (люди от 18 до 24 лет) более склонны поддерживать белых: только 7% свидетельствует, что правда была на стороне красных, а 39% утверждает, что правы были белые. Эти результаты показывают, что «маятник» общественного мнения вновь качнулся в противоположную сторону, как это происходило в Финляндии уже несколько раз.
Здесь неуместно подробно говорить обо всех этих «колебаниях» коллективной памяти финнов, тем более, что об основных этапах прекрасно рассказывает сама Кристен. Это и демонизация красных в 1920-30-х годах, и изменение парадигмы в послевоенное время. Кристен правильно упоминает о важной роли трилогии Вяйнё Линна «Здесь, под Полярною звездою» (так называется книга в русском переводе). Хотелось бы только добавить, что пересмотр памяти о гражданской войне начался ещё раньше, сразу после окончания «войны-продолжения», и был в большой степени связан с изменением внутри- и внешнеполитического курса страны. Т.н. «линия Паасикиви-Кекконена» во внешней политике предполагала лояльность восточному соседу, а внутренняя политика сильно «полевела». Неудивительно, что сразу после войны «красная» правда была легализована (например, уже в июне 1947 года парламент высказал пожелание о том, чтобы места захоронения красных были отмечены памятниками, и выделил на это бюджетные средства). И появление трилогии Вяйнё Линна стало не толчком к изменению коллективной памяти финнов, а центральным, знаковым событием этого процесса. К 1960-м годам «красная правда» стала объектом академической науки, нарративы «красных» тысячами фиксировались и откладывались в архивных коллекциях, продолжали устанавливаться памятники как проигравшим, так и победившим.
Описанная Кристен новая эра финской историографии, включающая в себя и изучение судеб «красных женщин», стала частью нового, современного тренда в осмыслении памяти о гражданской войне. Его зарождение можно отнести к 1990-м годам, и поворотным явлением стала публикация в 1993г. книги известного финского историка Хейкки Юликангаса «Дорога на Тампере». Юликангас предложил осмыслить войну как общенациональную травму, он считал, что невозможно подвести черту под событиями 1918 года, не раскрыв все тщательно скрываемые тёмные стороны войны — грабежи, убийства, бессудные казни, пытки, изнасилования, которые практиковали обе стороны. Труд Юликангаса положил начало как новому направлению в изучении войны, так и новым тенденциям в её общественном осмыслении. Он поменял даже название войны – до того она называлась по-разному в зависимости от того, какая из сторон конфликта о ней повествовала. Предложенное Юликангасом новое название войны – междоусобная, стало сейчас в Финляндии преобладающим, и используется при преподавании истории войны в школе.
Мне кажется, новая историографическая волна, посвящённая гражданской войне, ещё недостаточно осмыслена и оценена даже в самой Финляндии. К чести финского правительства, оно пять лет (1998–2003) финансировало научный проект «Военные потери Финляндии, 1914-1922». В итоговом рапорте даётся скрупулёзная картина всех преступлений против человечности, которые можно было выявить на основе документальных свидетельств, и по возможности произведен подсчёт всех жертв. Одновременно новое поколение историков бесстрашно раскрывает всё новые и новые «тайные» эпизоды, свидетельствующие о запредельной жестокости сторон, и прежде всего белых (количество жертв со стороны красных более чем в пять раз превышало число жертв белых — соответственно 27 038 и 5 179). Начиная с 1990-х годов появились десятки книг о лагерях военнопленных, о полевых судах, о бессудных казнях, о красном и белом терроре, об участии в войне различных групп и категорий людей – женщин, детей, русских и шведских военнослужащих, о повседневности войны, и т.д. Упомянутая Кристен монография Марьё Лиукконен «Убийства женщин в Хеннала, 1918» — один из многих трудов, обнажающих потаённые, «тёмные» стороны гражданской войны.
Как мне кажется, в последние несколько лет преобладающая тенденция в осмыслении памяти войны опять изменилась – общественное мнение, похоже, вновь начало склоняться к «белой правде» (это видно и в упомянутом здесь анализе YLE). В декабре 2017 года Национальный архив Финляндии открыл выставку, посвящённую истории Великого княжества Финляндского за сто лет (1809-1917). Есть и раздел о гражданской войне – который, к моему удивлению, целиком воспроизвёл историографическую кальку 1930-х годов: белые сражались за независимость Финляндии, причём не с красными, а с большевистской Россией. Таким образом, финские красные рассматриваются не как самостоятельная сила, а как изменники родины, пособники врага. Пока трудно судить о том, насколько определённо и повсеместно выражена эта «новая старая» тенденция, но я с интересом продолжаю наблюдать за новыми трендами в коллективной памяти финнов о войне.