Новая экономика, старый органайзинг

КБ: Мы много читали о «гиг-экономике», в которой рабочие переключаются с работы на работу с помощью приложений таких компаний, как Uber, TaskRabbit (для решения повседневных задач, вроде уборки или поездок) и Mechanical Turk (для интернет-задач, таких как маркировка изображений). Это действительно будущее работы?

КМ: Единственное, что следует заметить, что, помимо таких компаний как Uber, большинство из них не являются работодателями. Это цифровые платформы, на которых вы можете найти работу.

Приложения не определяют часы и оплату, или даже технологии, используемые на рабочем месте. Указания все еще отдают работодатели. Так что, если рабочие места становятся все хуже, то это не потому, что теперь люди могут найти их в “цифре”, а не в газете.

Кроме того, в дискуссиях о гиг-экономике часто предполагается, что все эти люди работают на нескольких работах. Но дело в том, что доля работников, имеющих более одной работы, не сильно изменилась за сорок лет.

Подавляющее большинство из них имеют постоянную фулл-тайм работу, но также подрабатывают, что очень старое явление. Есть много обладателей нескольких рабочих мест, но их всегда было много.

КБ: Также говорят об «экономике 1099» [1]. Мы действительно движемся к будущему, в котором сорок процентов работников будут фрилансерами?

КМ: Идея, что фрилансеры могут стать 40 процентами рабочей силы – это научная фантастика.

Существуют два вида самозанятых. Подавляющее большинство - это «незарегистрированные в качестве корпорации самозанятые» или независимые подрядчики. Их численность снижалась в течение многих лет.

Другая группа - зарегистрированные, люди, управляющие небольшим бизнесом. Их количество немного выросло, но они все еще составляют только 4 процента рабочей силы.

КБ: Вы утверждаете, что понятия “гиг-экономики” и “прекарного труда” бьют мимо цели, потому что они не описывают наиболее тревожащих изменений: роста экономики плохих рабочих мест. Можете пояснить, что изменилось для рабочих и почему?

Первое изменение это интенсификация труда. Работа стала значительно тяжелее за последние лет тридцать, и продолжает становиться тяжелее.

Это произошло из-за внедрения бережливого производства, снижающего затраты труда для производства того же или большего количества продукта или оказания объема услуг и привязано к производству точно в срок. Бережливое производство сначала внедрялось в автомобильной промышленности в 1980-е годы, но теперь оно везде. Оно в больницах, в школах.

Другой аспект - электронный и биометрический контроль, измерение и наблюдение, позволяющие работодателям увидеть, как выжать больше работы буквально из каждой минуты. Еще одно изменение - резкое сокращение времени перерыва, которое происходит с 80-х годов.

Работаете ли вы полный рабочий день или неполный рабочий день, на прекарной работе или нет, скорее всего, вы с чем-то из этого столкнетесь.

Затем, важный момент - это доход. Заработная плата снижается с начала 1970-х годов. Все больше и больше людей на самом деле работает за меньшую оплату, в реальном выражении, чем они привыкли. Это также влияет на всех, хотя занятым неполный рабочий день и прекарным работникам, скорее всего, платят даже меньше, чем работникам с полным рабочим днем.

И если вы посмотрите на прогнозы Бюро статистики труда о наиболее быстро растущих рабочих местах, миллионы новых рабочих мест в течение следующего десятилетия или около того, 70 процентов, согласно прогнозам, будут низкоквалифицированными и низкооплачиваемыми рабочими местами.

Другими словами, мы не на пути к какой-то мощной, высокотехнологичной экономике. Вместо этого мы движемся к низкооплачиваемой рабочей силе с паршивыми рабочими местами. Конец хороших рабочих мест близок.

КБ: В то время как подработки «точно в срок» через приложения получили много внимания средств массовой информации, гораздо меньше внимания уделяется производству «точно в срок». Можете ли вы рассказать о том, почему возникли огромные логистические центры, и каково их значение для профсоюзного органайзинга?

Чтобы процесс глобализации был эффективным, не всегда достаточно только низкой заработной платы, потому что вы должны перемещать продукты из одного места в другое. Это потребовало изменения в том, как перемещаются продукты – «логистической революции».

Время, необходимое, чтобы доставить товар к месту продажи, является важным фактором в конкурентной борьбе. Как и производство, транспортный сектор в настоящее время действует по принципу «точно в срок». Продукты перемещаются быстрее.

Скорость грузовых автомобилей, самолетов и поездов не изменилась. Изменилось то, как перевозятся вещи. Товары не остаются на складах очень долго. Продукты поступают по железной дороге, проходят кросс-докинг и потом их увозят на грузовиках в течение нескольких часов. Этот процесс действительно сформировался только в двадцать первом веке.

Чтобы все это работало, индустрия создала логистические кластеры. Это огромные концентрации складов, где встречаются железнодорожный, грузовой, воздушный и водный транспорт и могут координироваться, как правило, при помощи электроники.

Вы можете подумать: «Ну, все это очень высокотехнологично». Но оказывается, что это по-прежнему требует тысяч и тысяч рабочих. В Соединенных Штатах есть шестьдесят таких кластеров, но три из них выделяются: порт Нью-Йорка и Нью-Джерси, порт Лос-Анджелеса и Лонг-Бич, и Чикаго. В каждом из них работает, в небольшом географическом районе, по меньшей мере, сто тысяч человек.

Логистические хабы в США

В общем, вся идея аутсорсинга еще в 1980-е годы состояла в том, чтобы разбить концентрации рабочих в таких местах, как Детройт, Питтсбург или Гэри. Но что эти компании сделали сейчас, непреднамеренно, так это сформировали невероятно массовые концентрации работников ручного труда.

Это развивалось таким образом, что может оказать этим компаниям медвежью услугу - потому что здесь есть потенциал организовать огромное количество низкооплачиваемых рабочих в профсоюзы. И действительно такие попытки предпринимаются.

Кроме того, эти кластеры связаны между собой системами точно в срок - а это значит, что у вас есть сотни, возможно тысячи, точек в транспортной системе, которые весьма уязвимы. Если вы прекратите работу в одном месте, вы остановите работу огромных районов.

КБ: Комментаторы в СМИ и даже кандидаты в президенты возлагают вину за потерю миллионов рабочих мест в промышленности США на торговлю и аутсорсинг. Вы относитесь к этому скептически. Каково ваше объяснение?

Аутсорсинг, если он применяется в Соединенных Штатах - что по большей части и было - может разрушить профсоюз, он может быть очень неудобен для людей, потерявших работу, но он не обязательно уничтожает рабочие места в Соединенных Штатах. Рабочие места просто перешли к другой, нижеоплачиваемой группе работников.

Оффшоринг (перенос производства за рубеж) это другой случай, но он не столь широко распространен, как думают. Хотя перенос производства за рубеж определенно повлиял на некоторые отрасли, такие как стальная, текстильная и швейная, он не может объяснить потерю рабочих мест, которую мы уже видели. Я считаю, что с середины восьмидесятых годов за счет импорта товаров и переноса производства за рубеж были потеряны от миллиона до двух миллионов рабочих мест.

Промышленное производство, с 1960-х незадолго до Великой рецессии в 2007 году, на самом деле выросло на 131 процентов, производственный сектор более чем в два раза увеличил объемы производства. Если бы все переносилось за границу, у вас не могло быть такого роста.

Как это возможно? Я считаю, что ответ лежит в бережливом производстве и новых технологиях, как мы говорили ранее. Производительность буквально удвоилась, а рабочие места в промышленности сократились на 50 или более процентов. Увеличение производительности - вот что объясняет потерю рабочих мест.

Для политиков это очень неудобный вопрос, потому что это подразумевает атаки на работодателей. Это подразумевает фразу: «Вы увольняете слишком много ваших работников». И, конечно же, поскольку большинство экономистов, политиков и экспертов считают, что рост производительности это замечательно, она вне критики.

КБ: Слышно много причитаний о будущем автоматизации. Бывший президент Международного союза работников обслуживания (SEIU) Энди Стерн (Andy Stern) вызвал шумиху в СМИ, заявив, что беспилотные грузовики заменят миллионы водителей.

КМ: Можно продать много книг, наполненных этой поп-футурологией. Это напоминает мне о великом страхе перед автоматизацией 1950-х годов. Тогда были популярны прогнозы, что вообще не останется промышленных рабочих.

И автоматизация сократила число заводских рабочих, но еще восемь-девять миллионов осталось, несмотря на все эти технологии - что значительно больше, чем все предсказывали в пятидесятые годы.

У меня полка заставлена книгами с предсказаниями о “конце работы”. Тем не менее у нас есть миллионы рабочих, больше чем раньше - проблема в том, что они находятся в худшем положении, чем раньше, а не в том, что их не существует.

КБ: Возросшая конкуренция между корпорациями привела к массовым слияниям. Как это повлияло на рабочих?

В середине 1990-х годов была новая волна слияний и поглощений. Она принципиально отличается от волны крупных слияний и поглощений шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годов.

В основном это имело отношение к конгломератам - компании скупают все различные виды производства, финансов, все, что можно заполучить. Иначе это можно назвать диверсификацией.

Слияния середины девяностых двигались в противоположном направлении. Все больше компаний избавляются от несвязанных подразделений. Например, у General Electric и General Motors раньше были огромные финансовые подразделения, и они избавились от них, несмотря на то, что те приносили прибыль.

Во всех этих главных отраслях происходили слияния компаний, что вело к появлению более крупных работодателей. В некоторых отраслях огромная концентрация. Если вы посмотрите на отрасль грузоперевозок, UPS это крупный работодатель, чего не было двадцать лет назад. UPS присутствует в каждой области логистики - не только в поставке или даже в грузоперевозке, но и в грузовых авиаперевозках.

Рабочие на складе UPS

Так что компании покупают предприятия, которые действуют в их основных областях специализации. Структура собственности была перестроена в некоторой степени по аналогии с первой половиной двадцатого века, когда профсоюзы, в том числе Конгресс производственных профсоюзов (CIO), организовывал профсоюзы на предприятиях этих крупных корпораций.

Эта концентрация собственности вдоль производственных линий означает, что сейчас существуют экономически более рациональные структуры, в которых можно организовать профсоюзы.

КБ: Таким образом, больше не будет ситуации, когда профсоюз проводит забастовку на одном подразделении, но у компании множество не связанных между собой подразделений, которые по прежнему приносят прибыль.

Верно. И если вы прибавите к этому логистическую революцию, у вас начнет формироваться картина того, что я называю «новым ландшафтом классового конфликта».

Мы имеем дело с системами производства, как товаров, так и услуг, которые гораздо более тесно интегрированы, чем раньше, и компаний, которые крупнее, требуют больше капиталовложений и экономически более рациональны.

Так что профсоюзы должны суметь использовать в своих интересах уязвимые места в логистике и производстве, чтобы поставить некоторые из этих новых гигантов на колени. Старая идея промышленного профсоюзного движения может обрести новую жизнь, если - и это большое если - профсоюзы смогут воспользоваться этой ситуацией.

По моему мнению, это должно исходить от низового рабочего движения. Или тех, кто сегодня не организован, как люди, работающие на складах. Существует потенциал, которого на самом деле не существовало в течение более полувека.

Консолидация отрасли и целая логистическая революция: эти вещи совпали только в последние десять-пятнадцать лет. Когда рабочие и профсоюзы в этих отраслях - а во многих из этих отраслей имеются профсоюзы в разных частях, смотрят на эту ситуацию, это то, к чему они еще не привыкли.

Обычно нужно поколение, чтобы рабочие осознали силу, которой они обладают, и существующие уязвимые места. Так было в начале двадцатого века, когда развивалось массовое производство. Потребовалось почти поколение до волнений тридцатых годов.

КБ: Еще одним важным изменением стала демография рабочего класса. Можете сказать, что означают эти изменения?

КМ: Это касается не только профсоюзов, но американской политики. Очевидное изменение, которое произошло в значительной степени в тот же период - с восьмидесятых до нынешнего времени, и будет происходить дальше - это изменение расового и этнического состава всего населения, но в особенности рабочего класса.

Например, если вы посмотрите на то, что Бюро статистики труда называет профессиями в «транспорте и перемещении материалов» в восьмидесятых годах, то может быть 15 процентов этих рабочих были афро-американцами, латиноамериканцами, или, возможно, выходцами из Азии. Сегодня они составляют 40 процентов.

Цветные рабочие в настоящее время составляют намного большую часть рабочей силы, во многом за счет иммиграции. Наибольший прирост, конечно, среди рабочих-латиноамериканцев. Цветные рабочие теперь составляют от 30 до 40 процентов членов профсоюзов.

КБ: Похоже, что правые заработали свой политический капитал на демографических изменениях в стране.

КМ: Это происходит повсюду на Западе. Гораздо легче возложить вину на иммигрантов за отсутствие рабочих мест или жилья или переполненные школы, чем понять, как справиться с властями .

Так что многие людей обращаются к этим ущербным идеям, полагая, что они могут решить свои проблемы закрыв границы и выслав людей обратно, или не впуская мусульман.

У нас есть потенциал иметь феноменально иной вид рабочего движения. Оно будет отличаться от всего, что мы когда-либо видели в Соединенных Штатах, или в значительной степени где-нибудь еще, если на то пошло. То есть, если у нас будет мультикультурное, мультирасовое рабочее движение, которое все больше и растет, и использует новый ландшафт, о котором мы только что говорили.

КБ: Обычная тактика, используемая бизнесом - настраивать рабочих друг против друга, используя неохваченные профсоюзами районы страны против районов с профсоюзами. Я имею в виду Boeing и Южную Каролину.

Boeing получил от штата Вашингтон наибольшую субсидию, когда-либо предоставленную компании в Соединенных Штатах. И все же они перенесли все эти рабочие места в Южную Каролину, которая также предоставила им огромные субсидии. Насколько это препятствует вести профсоюзную деятельность на Юге?

КМ: Это требует развернутого ответа. Это началось в конце Второй мировой войны, и производство в плане добавленной стоимости, росло на Юге до восьмидесятых.

Объем производства на Юге продолжает расти понемногу, но он более или менее выровнялся. У меня есть некоторые мысли, в чем причина.

Если вы, например, посмотрите на индустрию автозапчастей, за последние десять-пятнадцать лет она пережила значительную реорганизацию, это одна из самых значительных реорганизаций индустрии, какую я видел. Теперь гораздо меньше компаний, а те, что остались, стали больше.

Большая часть из них находятся на Среднем Западе, а не на Юге. Огромная доля из них на самом деле находится в Мичигане. Конечно, на их предприятиях нет профсоюзов.

Так что я не говорю, что Юг не важен. Вам не решить проблему с производством, пока на Юге нет профсоюзов. Эти крупные корпорации играют на противоречиях. Но учитывая новую структуру этих отраслей и логистическую революцию, существует возможность в ответ играть на противоречиях между корпорациями.

Скажем, у вас ведется профсоюзная кампания на заводе в Южной Каролине, и вы хотите остановить там производство, чтобы заставить руководство признать профсоюз. Я думаю, что вы можете найти рабочих компании-поставщика, если они объединены в профсоюз или могут объединиться в профсоюз, неважно на Юге они или на Среднем Западе, которые могут бастовать и остановить этот завод.

Учитывая рост этих новых тесно связанных логистических систем, профсоюзы могут вести свою игру, останавливая работу предприятий-поставщиков или даже транспортные сообщения, и, таким образом, вынудить менеджмент этих южных заводов сдаться. Для этого потребуется сотрудничество множества различных профсоюзов, но они должны начать думать об этом, если они собираются когда-нибудь организовать рабочих на Юге.

Перевел Дмитрий Райдер

Ранее опубликовано в журнале Jacobin

Примечания:

1. Отсылка к налоговой форме 1099 в США, используемой для сообщения о получении дохода в качестве независимого подрядчика, арендного дохода, дохода от процентов и дивидендов.